Жюри прогрессивного фестиваля состояло, в частности, из вездесущего актера-эпизодника Удо Кира и не снимавшего ничего 15 лет, а ничего хорошего – 40 лет американского режиссера Джерри Шацберга. Поэтому ничего удивительного в том, что приз за лучшую режиссуру получил, например, полузабытый франко-польский анфан террибль Анджей Жулавский, тоже не снимавший 15 лет и явно зря взявшийся за старое. В его Космосе – душной, нафталиновой глэм-трэш-фантасмагории по абсурдистским мотивам не читаемого, по словам режиссера, даже в Польше писателя Витольда Гомбровича – легко обнаружить все признаки стариковской деменции . Его экзальтированная манера и наивные сюрреалистские ухватки остались глубоко в 70-80-х годах, но пятеро случайных людей в жюри кинофестиваля увидели в них авангардный авторский почерк. В конце концов, это их проблемы, что они предпочли Бена Риверса и интересных молодых американских режиссеров Жулавскому. Но это очень странно наблюдать на фестивале, нацеленном на открытие новых имен и трендов.
|
Член жюри из Израиля, режиссер Надав Лапид, проголосовал за израильскую вещь с Тиккун (Tikkun) Авишая Сивана – черно-белое полотно, символизм и изысканность которого (туман, лошади и т. д.) осмеять так легко, что я не буду этого делать. Вкратце сюжет таков: вынужденный носить пейсы и шляпу, ненавидеть и изнурять свое тело и изучать Талмуд молодой хасид падает замертво, увидев под душем (вероятно, впервые в жизни) свой возбужденный член. Израильская медицина, конечно, ставит его на ноги – даже после того, как смерть уже была зафиксирована. Но после воскрешения жизнь у парня пошла наперекосяк, и смысл хасидского существования стал от него ускользать. Возможно, он вернется в связи со специальным призом жюри, а также упоминанием за операторскую работу.
Когда жюри заставляют смотреть фильм продолжительностью 317 минут, можно не сомневаться, что призы ему будут выписаны – иначе придется расписаться в том, что время было потеряно даром. Так и случилось с деликатным японским кинополотном Счастливый час (Happy Hour) Рюсуке Хамагучи, которому понадобилось именно столько времени, чтобы описать жизни четырех незатейливых женщин. Результат – призы за женский ансамбль и сценарий.
Корейской актрисе Мун Со-ри, вероятно, не пришлось сильно лоббировать фильм ее земляка, Хонг Сансу Right Now, Wrong Then (название хочется перевести Что такое хорошо и что такое плохо) – он был и вправду одним из лучших. Действо разбито на две симметричные главы, в которых рассказывается одна и та же история – с небольшими вариациями. По сюжету известный корейский режиссер прибывает в небольшой город на показ своего фильма, знакомится с девушкой, очень много говорит с ней о всяких пустяках, после чего уезжает. Только в первой серии он не сразу признается ей в том, что женат, и это приводит к ряду неприятных последствий.
|
А во второй он признается сразу, остается с девушкой друзьями, а в конце фильма утешительно и стильно идет снег. Вот как, намекает Хонг, должен поступать любой режиссер. И не только. Прописные истины, пустяки, мелочи, летучие мимолетные ощущения имеют такое же право на изображение в кино, как большие идеи и чувства. Именно первым, а не вторым, например, занимался всю жизнь классик французской новой волны Эрик Ромер, азиатскую версию которого, собственно, и желает являть собой Хонг. Невозможно не вспомнить в связи с этим фильмом и Курить/не курить Алена Рене, и Вечное возвращение Киры Муратовой – вещь куда более задорную, наглую и веселую, но тоже построенную на повторах и вариациях, легко достижимых в кино и почти никогда – в жизни.
Напомню, что в основном конкурсе также участвовали новые работы Отара Иоселиани и Бакура Бакурадзе, оставшиеся без призов.
class=”wrapper_in”>